А мир устроен так, что всё возможно в нём.

Работая в коммерческой фирме в лихие девяностые слышал народную мудрость, что в долг берёшь чужие деньги и на короткое время, а отдаёшь свои и навсегда. Это грустно, поэтому не надо делать долги.

Но долги часто возникают сами собой, когда мне что-то дают или делают что-то для меня без моих просьб и от этих подарков отказаться невозможно.

Например, я не просил государство учить меня в школе. Оно меня само заставило. И заставляло учиться читать и писать. И вот я уже должен своей первой учительнице Нине Фёдоровне Абакумовой за её труд и внимание ко мне за первые четыре года моего образования. Потом - Людмиле Ивановне Смоляге за первые задачи повышенной трудности по математике, которые я решал, иногда с её помощью, чаще сам, но под её руководством. Потом – Леониду Иосифовичу Друбецкому, который готовил меня к олимпиадам (7, 8 кл.) по физике. Результаты были вполне пристойные: первые места в районной олимпиаде (7 кл.) по физике и прицепом по математике. Областной олимпиады для 7 кл. не было.

Дальше поворот Судьбы. Бога не упоминаю, так как тогда Он никак себя не проявлял, и никто о Нём мне ничего не говорил.

Моя учительница по математике Лидия Васильевна Каширина сказала моей маме, которая была завучем в той же школе, что ей приснился сон, что я перестану заниматься физикой, а буду математиком и поступлю в Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова, короче в МГУ. Мама моя, Беляева Мария Демьяновна, была преподавателем русского языка и литературы, а отец, Беляев Владимир Иванович был инженером-маркшейдером (кто не знает, это связано с проектированием шахт) и он умер, когда мне было 4 года. Лидия Васильевна настаивала, что сон её не простой и так точно и будет. Так точно и случилось и начало случаться буквально сразу.

В 8 классе я занял первые места на районе и вторые – на области по математике и физике. Попал на отборочные соревнования на республиканские олимпиады, но математику проводили раньше и на отборочные соревнования по физике я не попал, так как оказался в обойме на республиканскую олимпиаду по математике и нас к ней специально готовили. Там я получил вторую премию, а поскольку это был лучший результат в донецкой команде, то меня послали на всесоюзную олимпиаду. Но самое главное, за это короткое время я успел влюбиться в математику.

Потом в следующие два года в 9 и 10 классах я стабильно получал вторую премию на республике и меня позвали в Киевскую физико-математическую школу-интернат, которую я закончил с золотой медалью. Спасибо всем учителям и Полине Федотовне Шестопал, моей классной руководительнице. Мне, как одному из лучших выпускников предложили на льготных условиях поступать в Киевский государственный университет и я, естественно, согласился.

Теперь я, конечно, понимаю, что это был Бог, но тогда я решил, что Случай. Мои друзья по классу решили попытаться поступить в Москве, кто в МГУ, кто в МФТИ, где экзамены были раньше всех вузов страны, и, не спрашивая меня ни о чём купили и мне туда билет. Я – человек на подъём тяжёлый, сказал, что всё это для меня морально и физически тяжело, на что мне сказали, что это мой выбор, но деньги за билет в Москву я должен им вернуть. В те годы сдать билет была морока куда более сложная и невыгодная, чем сейчас, и сдавать надо было билет не на вокзале, а в какой-то конторе, которую я с моими способностями заблудиться в трёх улицах, не известно нашёл бы или нет. В общем, я решил, что легче лететь, чем сдавать билет. И поступил. Спасибо друзьям.

Потом спасибо Зое Михайловне Кишкиной, 

которая после входной контрольной освободила Пашу Грозмана и меня от занятий на семестр, так как мы вдвоём написали её на 5, а контрольная, оказывается, была не только входной, но и выходной. Паша, спасибо ему, объяснил мне, что в библиотеке есть лекции, отпечатанные на ротапринте, и тут я понял, что ходить на лекции не обязательно и, будучи человеком в меру ленивым, естественно, ходить на лекции перестал. Хотя иногда бывало, что и заходил. На семинары я стал ходить тоже выборочно. Только туда, где было интересно. Спасибо Альфреду Львовичу Шмелькину,

Александру Ильичу Комечу, 

Петру Константиновичу Рашевскому за спецкурс

и Анатолию Тимофеевичу Фоменко. 

Это те, кем я был восхищён, но Анатолий Тимофеевич, да простят меня все мои дорогие учителя, ко всем имеющимся тогда у него математическим достижениям, был очень обаятелен и сверхинтересен. Впрочем, у меня хватило самомнения, чтобы попроситься к нему в ученики. Общались мы не слишком много. Но его простые слова обладали какой-то особенной энергией, и не я один это замечал. Ещё я запомнил несколько его парадоксальных фраз, с которыми я тогда и не подумал согласиться, которые спустя много лет стали для меня и понятными, и правильными. Могу добавить, что он был полной мне противоположностью и, полагаю, время это обстоятельство не изменило. Все его немногие советы я выполнял через силу, но и в них он оказался абсолютно прав. Особенно они оказались ценными, когда по многим причинам я стал самостоятельным и независимым, причем, до такой степени, что стал жить как бы на отдельной своей математической планете. Впрочем, одному совету я не последовал, но не из упрямства. Он как-то сказал, говоря о том как надо трудиться: "Берите пример с меня." Я тогда с трудом удержал серьёзное выражение лица. Те, кто знает, сколько всего Анатолий Тимофеевич успел уже сделать в своей жизни, поймут меня и простят.

 

Предмет он рассказывал великолепно. Очень не хочется никого обидеть, но как педагог и автор книг в моём представлении он просто номер один вместе с  Владимиром Игоревичем Арнольдом. Причём и в мире тоже, хотя со всем остальным миром я знаком весьма поверхностно. Во всяком случае Бурбаков читал и даже сдавал, и думаю, что в математическом образовании нет более печальной истории о напрасно потраченных силах, чем история Бурбаков. Почти уверен, что нарываюсь на гнев многих математиков, но находясь за пределами высшего математического света, позволяю себе быть полностью честным.

Тогда в геометрии мэйнстримом были уравнения Кортевега – де Фриза, поэтому Анатолий Тимофеевич предложил мне гамильтоновы системы, а после моего вхождения в тему – предложил поискать новые случаи для многомерного твёрдого тела. Попадание в актуальную решаемую задачу оказалось абсолютным. Я получил результат на четвёртом курсе, а статью в «Математический сборник» сдал на пятом. Сегодня эта статья из 6 стр. не более, не менее, но маленький кусочек современной классики. Там, где говорят об интегрируемых случаях многомерного тела, меня не забывают. Приятно. Этой темы мне хватило и для кандидатской, и для докторской диссертации и ещё есть что сказать.

Ну а дальше, новая любовь выскочила передо мной, как из-под земли выскакивает убийца в переулке. Я пошёл на совместный семинар Валерия Васильевича Козлова и А.Т. Фоменко

по классическому твёрдому телу (огромное спасибо за беседы и благословение)

 и там её встретил. 

Это была классическая задача о движении тяжёлого твёрдого тела.

Наша любовь была взаимной и без намёка на какие-то посторонние отношения и порочащие связи. Все мои статьи без соавторов. Только один я. И даже без посторонних ссылок на мои статьи. А те ссылки, которые были по необходимости – только мои. Были, правда, как бы соперники, но с моим появлением они сказали, что она им стала не интересной и оставили нас наедине. Их не благодарю. Они поступили правильно. Им ничего не светило.

Вот такова моя математическая жизнь до сего дня. Будет ли она и дальше бурной и непредсказуемой, какой была до сих пор, или спокойной, со студентами и книгами для студентов (на первую уже есть рецензии) я не знаю. Но сейчас даже дома, в Украине меня не печатают. Ещё раз сдал статью по КАМ-теории в скромный, но уважаемый украинский журнал, надеясь, что здесь, вдали от Москвы, её по-тихому опубликуют. Надежда не оправдалась. Рецензия была отрицательной, а журнал порекомендовал больше у них не появляться и исправленный вариант не предлагать.

Ну что сказать. Рецензия, как это часто было, смешная. Мог бы поиздеваться над ней, как в своё время от души оторвался на рецензиях Брюно и Гашененко. Но после отрицательных, но в пределах приличий и при этом даже уважительных рецензий, в журналах самого высокого уровня, как-то уже несолидно издеваться над скромным и беззащитным журналом, которому, как я понимаю, «посоветовали» меня не печатать. В общем, кому надо я уже всё доказал.

Так к чему я это. Я о том, чем я могу отплатить всем, кто меня всему научил, кроме того, что сказать им спасибо? Ясное дело, только результатами той работы, которую они меня научили делать.

 И я, слава Богу, могу их предъявить. 

Анатолию Тимофеевичу Фоменко как научному руководителю. Во-первых, кандидатскую и докторскую диссертации, причём, полагаю, что я защитил обе.  То, что докторскую защиту не засчитали, имеет глубокие причины, заказчика, исполнителей и то ли равнодушных, то ли пугливых свидетелей. Но об этом говорить не интересно. Всех этих людей, а особенно заказчика, я искренне жалею и ни разу не хотел бы поменяться местами с кем бы то ни было из них, получив их связи, должности, вес в научном мире вместе с угрызениями совести и пониманием того, что «все вокруг всё видят и всё понимают и в душе, возможно, кто-то из них злорадствует». И, во-вторых, продолжение темы многомерного случая Лагранжа, которое не опубликовано, но я всегда готов представить и которое, естественно, сильнее и интереснее того, что я опубликовал.

Валерию Васильевичу Козлову, представившего мне во всей красоте и великолепии мою любимую задачу. Все статьи по классическому твёрдому телу уже опубликованные и не опубликованную, новые случаи случая С.В. Ковалевской, а также дальнейшие результаты, вплоть до полной классификации всех точных решений. Если совсем честно, то до конца этой проблемы я не добрался. Просто знаю, как это делать. Но я в разумную меру ленив, и если это никому из ответственных при должностях и грантах не интересно, то я уже получил награду свою, когда понял, как решается проблема. На претензию, что вдруг это интересно кому-то, кто без власти и без грантов, отвечу этим кому-то: «Читайте мои уже опубликованные статьи. Всё основное необходимое там сделано. А дальше напрягайте мозги».

Владимиру Игоревичу Арнольду, поддержавшего меня в изучении КАМ-теории. Мою опубликованную, а также неоднократно предлагаемую, но не опубликованную статью по КАМ-теории. Естественно, она может иметь продолжение, но только после её публикации.

И совсем свежий долг. На последней конференции в Новосибирске, где я доложил свою статью по проблеме трёх тел, Дмитрий Валерьевич Трещёв сказал, что именно ему не достаёт в моём результате. В момент доклада лично меня всё устраивало, так как я понимал, что статья закладывает серьёзную основу для дальнейшего продвижения. Тем не менее, я согласился с Дмитрием Валерьевичем, причём, вполне искренно, что хорошо бы получить и то, что он желает. Сегодня я могу с чувством удовлетворения сказать, что его желание могу исполнить, если у меня появится возможность опубликоваться в каком-нибудь приличном журнале. 

Спасибо всем моим учителям! Я вас любил и люблю.

Мне жаль, что сейчас я не могу порадовать математический мир статьями с моими последними результатами, но в своё оправдание скажу, что их (результатов) достаточно есть у меня, и они ждут своего часа. Пока мне трудно представить ситуацию, в которой конъюнктура математического сообщества будет благоприятствовать их публикации.

А мир устроен так, что всё возможно в нём, но (осторожно с желаниями!) после ничего исправить нельзя.

home page