Университет. Делаю себя.

Этот кусок биографии писал я довольно тяжело. Даже была мысль вообще это пропустить. Но, вот, пропущу, и читающий подумает, что пропущенное точно содержит что-то очень невыгодно характеризующее меня.

Но дело не в том. Просто события этой части моей жизни вполне рутинные, зато внутри себя я принципиально и практически окончательно что? Изменил? Нет, сделал из необработанного материала. Качество и свойства материала, конечно, имеет значение, но и форма тоже. Тем более, что со временем форма становится всё более жёсткой и всё хуже поддаётся дообработке.

До университета моя жизнь делилась на школу и математику, немного её оставалось за их пределами. Учёба  скучновата, но не тяжела и спокойна. Математика – с удовольствием.

Нет, разумеется, напрягаться с математикой приходилось, но это тот случай, когда дело спорится и всё получается. Короче, как стандартно писали про школьные субботники “усталые, но довольные мы возвращались домой.” Только в моём случае после нескольких страниц, а хоть бы даже и одной, нового и удивительного математического текста. Но то в школе.

И вот, в университете на занятия я не хожу. В библиотеку, конечно, наведываюсь, но, в основном, когда приближается сессия. Удовольствия из разряда “от сессии до сессии живут студенты весело” случаются, но очень эпизодически и чем дальше, тем реже.

Первое место по потраченному времени стал занимать спорт.

Спорт.

Чтоб было понятно. Мой рост был 178, вес – под 70, подтягивался легко 15, рекорд – 19, лёжа жал свой вес, толкал чуть больше своего веса, сотку бежал за 13 секунд, километр – 3 мин 20 сек.

Не супер, конечно, но где-то лучше среднего. По советским нормам ГТО (“Готов к труду и обороне”) по силовым упражнениям – на золотой значок, по беговым – на серебряный. Прилично играл в баскетбол.

Мой одногруппник Жора Карпов предложил бегать по утрам. “Почему бы и нет,” – решил я, и мы стали бегать вдвоём. Неделя крепатуры, а потом стало даже замечательно. Точно лучше, чем сигареты и вино.

Потом Жора привёл меня к тренеру легкоатлетической сборной МГУ Георгию Ивановичу Говорову. Это был замечательный человек. Он любил своё дело и любил тех, кого тренировал. У самого Жоры Карпова результаты дальше как-то не пошли. Он перешёл в спортивное ориентирование, довольно успешно, стал мастером спорта, но и на этом не успокоился, стал заниматься альпинизмом и разбился на первой своей высоте в Крыму. Грустно.

Тренироваться мне понравилось. Надо же было куда-то девать энергию молодости. Сначала, правда, прихватывал живот. Сказались проблемы питания в детстве и в школе. Но друзья мне быстро объяснили, что есть профессорская столовая, где профессора без очереди, но бывает время, когда их практически нет. Готовили там, как в хорошем ресторане, а цены настолько низкие, что даже моей стипендии, правда повышенной, хватало. Позже добавились талоны на питание от Георгия Ивановича, которые котировались в профессорской столовой.

В общем, режим почти во  все годы учёбы был таким.

1.                       Проснуться (8-00 – 9-00, будят соловьи, их очень здорово слышно), пробежать 10 км, примерно 5 мин - 1км, размяться, сполоснуться в душе, подтянуться на перекладине в душе (на которой шторка душа, это уже в главном здании МГУ).

2.                       В 11-00 быть к открытию профессорской столовой. Салат оливье, мясной, из помидоров со сметаной, борщ, суп с фрикадельками, суп-пюре, отбивная, лангет, беф-строганов, цыплёнок, двойной кофе. В рыбные дни, вторник и четверг, уха, блины с красной или чёрной игрой, жареные шампиньоны в сметане, рыбная котлета, двойной кофе.

3.                       Часовая прогулка по парку. Размышления. Математика, философия.

4.                       Газеты. Известия, Комсомольская правда.

5.                       Художественная литература, математика.

6.                       17.00 – тренировка, 2 – 3 часа. В пятницу – темповой бег в манеже, 10 км.

7.                       Ужин. Сыр, колбаса, рыба. Пирог бисквитный, со сливками и мёдом, чай.

По субботам 30 км кросс, в лесу или по шоссе, чаще всего с Гришей Родченковым и Володей Оноприенко, но и с другими ребятами тоже, примерно 4 мин -1 км.

Ещё сауна, когда разрешалось или даже предписывалось снять усталость.

Совместные тренировки и соревнования очень сближают, да и возраст подходящий для общения. Компания была, как по мне, просто классная. В основном, это Гриша и Володя, с которыми я подружился в Кяярику на базе лыжной сборной Союза, с которой у МГУ был договор.

А ещё Миша Сафонов, Слава Котёлкин, Женя Чубров, Женя Лосев, Володя Елаховский, Игорь Минтусов, Саша Рассказов, Миша Валитов, Серёжа Востоков, Витя Игнатьев. Позже, правда очень немного – Влад Листьев.

Мы настолько стали своими, что я был свидетелем на свадьбе Володи, крёстным отцом, правда позже, первого сына Гриши – Василия, а Миша Сафонов стал крёстным моего первого сына – Димы.

Пожалуй, если мне и было классно, так, чтобы не в отдельные дни, скажем, когда женился или рождались сыновья, а вот, чтобы полоса – так это моя спортивная жизнь в университете.

Сказать честно, в сборной я был в числе слабейших. Почти ничего лично не выигрывал, разве что в призах был. Хотя один матч с московским институтом физкультуры я всё-таки выиграл на дистанции 1000 м с результатом 2 мин 33 сек.

Но меня это совсем не волновало. Отличная компания, общение, тренировки, от которых просто-таки мышечная радость, когда молотишь 30 км и ни в одном глазу. А ещё сборы, Кяярику, Тбилиси, Кисловодск.

Ничего удивительного, что я по уши влюбился в Марину Родченкову сестру Гриши, с первого взгляда, хотя это был явный мезальянс. Если не обращать внимания на нетривиальность моей личности, то я был никто и ниоткуда. Собственно, и из Москвы после аспирантуры я уехал, чтобы залечивать свои душевные раны в глухой провинции, хотя мог спокойно жениться на москвичке и предложение было, и связи были (я заканчивал аспирантуру будучи секретарём комсомольской организации аспирантуры мех-мата), и у научного руководителя был на хорошем счету.

Спорт закончился так же резко, как начался. Разболелись ахилловы сухожилия и это было всё. Практически не лечится без больших финансовых затрат. Мы же понимаем, хорошее долго не длится.

Но было классно.

На втором месте была общественная работа.

Общественная работа.

Когда я поступал на мехмат и заполнял анкету, то написал, что в школе был политинформатором. Это была почти правда, потому что я-то был, но не только политинформатором, однако, очень мне, вполне хорошему математику, не хотелось заниматься общественной работой. “Пусть занимаются те, у кого проблемы с учёбой и им зачтётся,” – думал я, опираясь на свой небольшой опыт в этом деле.

Когда Бог вынуждает меня делать то, что я не хочу, а это случалось и не раз, то я себя успокаиваю мыслью, что я хотя бы дал понять Богу, что не хочу и делаю, наступая на горло собственной песне. Может мне это зачтётся. Да, раньше я говорил Судьба, а не Бог, будучи от рождения атеистом, но уж больно часто эта Судьба оказывалась изобретательной в деле исполнения Своих желаний и, вдобавок,  прозорливой. А меня не учили, что Судьба – разумная и очень даже не слепая Личность. Разумеется, тогда я так ещё не думал, разве что задумывался по этому поводу, но пишу свою биографию я же сейчас. Вот смотрю на эту биографию и удивляюсь.

Наша замечательная комсорг Оля после первого курса ушла в академический отпуск и в группе стали искать замену, и никто не хотел. На этот счёт умными оказались все. Было неловко перед куратором, Зоей Михайловной, и я согласился, надеясь, что может дотяну до перегруппировки по кафедрам, а там спрыгну. Наивный юноша.

Записался в стройотряд, как все нормальные студенты. А старшекурсник Игорь комиссар отряда попалился в каком-то не в слишком благородном деле. И комиссаром избрали меня, как всё-таки комсорга. Быть комиссаром и при этом салагой-первокурсником, когда в отряде практически уже взрослые мужики-старшекурсники, это плохая карма. Даже не стану рассказывать случаи. Суровый опыт вынуждает быстрее взрослеть. Короче, вполне прилично справился, как-то сумел, хоть и не без проколов, а в результате после такого испытания в комитете комсомола стал проверенным, надёжным комсомольским работником, представителем на всех конференциях.

Говорить, что общественная работа трудна я не стану. Но совмещать её именно с математикой крайне неудобно. Объясняю. Пусть мне нужно сделать несколько звонков и сходить куда-то. Мобильников тогда не было. В комнате в общежитии телефон тоже не стоит. В результате минутное дело становится далеко не минутным. А нужного человека на нужном месте можно и не застать. В результате день вылетает на раз. А если я решаю не тратить время ожидания зря и начинаю заниматься математикой, то забываю обо всём и вспоминаю, когда время звонка безнадёжно пропущено.

Пару таких залётов и я понял, что лучше я не позанимаюсь математикой, но всё сделаю точно и в срок, как учили на военной подготовке в школе.

На третьем курсе Жора Карпов меня подбил пробежать осенний университетский марафон, это 42 км 195 м. Проплёлся я за 3 часа 10 мин. Был третьим среди юниоров, Жора – вторым, Женя Лосев – первым. Не знаю, зачем я себя так проверял, но после марафона я почувствовал себя сильно опустошённым и реально не мог нормально заниматься.

Сессию практически провалил, при этом более всего мне не пошла теория вероятностей. Я просто приходил на зачет раз 7, пока, наконец, преподаватель не поставил мне зачёт. То ли пожалел, то ли я ему надоел. При том поудивлялся, глядя на мою отличную зачётку. “Не пошло, как-то,” – сказал я.

На экзамене получил “удовл,” но не потому, что так знал. Я просил двойку, надеясь, что в конце сессии смогу всё-таки подготовиться, но экзаменатор был неумолим. Наконец, он сказал: “Отвечаешь на вопрос, поставлю два.” И я не смог.

И, вдобавок, исторический материалист, нарушая вековую традицию мехмата, поставил тройки всем, кто не ходил на его лекции. И мне тоже. Фокус простой, лектор спрашивал не по книге, а то, что было только на его лекциях. Формально, конечно, он был прав.

На пятом курсе пару экзаменов можно было пересдать. По теории вероятностей мне поставили “отлично” просто так, но исторический материализм пересдавать было запрещено. Так требовала руководящая и направляющая партия Советского Союза.

Благодарю комитет комсомола мехмата, что дал мне рекомендацию в аспирантуру, отдавая должное моей работе. Иначе, шансы попасть в аспирантуру даже при поддержке научного руководителя были, ну как сказать, та скорее всего, их не было.

В результате я был сначала секретарём по идеологической работе, а потом и секретарём аспирантуры. В завершение я получил грамоту Московского горкома партии.

Общественная работа меня отпустила и больше не тревожила.

Литература, философия, кино.

Книги я читал ровно те, которые были на слуху, появлялись у друзей, которые были почему-то мне интересны. Фильмы – то же самое. Всего этого было достаточно.

Был короткий промежуток, когда имел возможность попасть в театр. Таганка, Малый, Современник, Сатиры, на Малой Бронной. Всё здорово, но лучше всего мне был Современник, а Табаков – суперзвезда!

Всё это, книги, фильмы, спектакли мне были интересны только с одной стороны. Есть ли там настоящая правда жизни. Способ изложения, стиль, популярность были не принципиальны, но имели значение.

Системы не было никакой и это естественно, раз я читал и смотрел то, что само шло в руки.

Думаю, что биография мыслей и чувств – тоже биография, не менее важная, чем фактов и поступков.

Тогда, в порядке убывания впечатления, разумеется, приблизительно,

Достоевский (всё, что читал), Фитцджеральд (Ночь нежна, Великий Гэтсби), Шукшин (рассказы), Булгаков (Мастер и Маргарита), Лесков (практически всё, что читал), Моэм (Бремя страстей человеческих, Луна и грош), Олдингтон (Смерть героя), Ремарк (На западном фронте...), Гончаров (Обыкновенная история, Обломов), Грин (Алые паруса, некоторые рассказы, особенно заканчивающиеся фразой: “они жили долго и умерли в один день”, кстати “Они жили долго и счастливо и умерли в один день”, - сказано о святых Петре и Февронии в их житии).

Маяковский, Ахматова, Гумилёв, Пастернак, Кирсанов, Евтушенко.

Мои ночи прекраснее ваших дней, Несколько дней из жизни Обломова, Неоконченная пьеса для механического пианино, Зеркало,  Андрей Рублёв, Сталкер, Солярис, Они сражались за Родину, Калина красная. Из комедий – пара Ришар, Депардье, любимый фильм с ними – “Беглецы.”

Ван Гог, Гоген, Модильяни, Серов, Моне, Ренуар.

Многое не произвело впечатления. Из классиков скорее не понравились, чем не произвели впечатления Лермонтов, Лев Толстой, Тургенев, Есенин, Репин.

Многое не прочитал, не посмотрел. Просто не попало в руки.

Философию читал совершенно не системно. Меня интересовал общий взгляд.

Откуда возникают философы? Зачем они пишут то, что заведомо не популярно? Почему столько разных философий и даже течений?

Себе ответил, но это очень специфическая тема. Её интересно обсуждать вдвоём. Редко, но такие беседы случались. В двух словах не подытожить.

И наконец. Меньше всего времени уходило на математику, но это было очень важное время. Об этом в следующий раз.

home page